Когда форма готова, приходит время воска — удивительного материала, находящегося между жизнью и смертью.

Он тёплый, податливый, реагирующий на температуру и прикосновение.

Воск — как временная оболочка, в которой скульптура пробуждается после сна.

В нём ещё есть гибкость пластилина, но уже присутствует хрупкая хрупкость металла.

Я наливаю воск тонкими слоями, добиваясь точного повторения всех деталей.

Каждый миллиметр поверхности проверяется, каждое ребро уточняется.

Здесь нельзя торопиться — движение слишком быстрое оставит след, который потом станет вечным.

Воск хранит правду о каждом прикосновении.

Иногда на этом этапе я слегка корректирую форму — убираю ненужное, подчеркиваю линии.

Это последний шанс сказать что-то скульптуре, прежде чем она обретёт бронзовую плоть.

Я воспринимаю этот момент как дыхание перед прыжком — короткое, сосредоточенное, наполненное ожиданием.

Когда воск готов, он превращается в модель для литья.

Его покроют керамической оболочкой, и при нагреве он уйдёт, оставив место для расплавленного металла.

Так начинается алхимия огня — перевод в бронзу.

Воск — это мгновение, когда форма ещё жива, но уже знает, что станет вечной.